Что делать (Черновая редакция романа, варианты, на - Страница 8

Кавалеры засуетились.

- Это пройдет, Верочка, - строго, но величественно сказала Марья Алексеевна, - походи по коридору с Михаилом Ивановичем, и пройдет голова.

- Нет, не пройдет; я чувствую себя очень дурно; скорее, маменька.

Кавалеры отворили дверь {Далее начато: проводили по} ложи, хотели вести Верочку под руки, - отказалась, мерзкая девчонка, - сами подали салопы, {Было: сами подали шубы,} сами отыскивали карету, - Марья Алексеевна гордо поглядывала на лакеев, сидящих по лестнице, - смотрите, хамы, какой мундир на кавалере, который больше всех ухаживает, - и на другом кавалере какой мундир, - а у третьего, хамы, какой перстень на пальце, - больше 4000 стоит, я знаю цену вещам, - этот важнее всех, хоть и не в мундире, - вот, как бы этого подцепить, - ну, да и Мишка хорош, нужды нет, что дурак - это еще лучше, что дурак, - вот, хамы, смотрите, какой у меня зятек-то будет! А ты у меня ломайся, ломайся, сквернавка, {дурища,} я-те поломаю! - Но стой, стой, что говорит этот Мишка-дурак ее скверной девчонке, сажая гордячку {мерзавку} неблагодарную в карету? {Вместо: Но стой ~ в карету? - было: но размышления, которыми занималась Марья Алексеевна, не мешали Марье Алексеевне вслушиваться в слова дурака Мишки ее скверной девчонке.} Sante - это здоровье, кажется, savoir-узнаю; visite - и по-нашему визит; permettez прошу позволенья. Не уменьшилась злоба в глазах {Было: Не смягчились черты лица} Марьи Алексеевны от этих слов, но {Далее было: приняло} надо об их подумать.

Кадета двинулась.

- Что он тебе сказал, когда сажал в карету?

- Он сказал, что завтра поутру зайдет к нам узнать о моем {как мое} здоровье.

- Не врешь, что завтра?

Верочка промолчала.

- Счастлив твой бог! - Однако не утерпела Марья Алексеевна, рванула дочь за волосы, - только слегка, - не такая потасовка ей готовилась, да нельзя: - Ну, {Ну, не хнычь} пальцем не трону, только завтра чтобы была веселая! Ночь спи, дура, не вздумай плакать. Смотри, если увижу завтра, что бледна пли глаза заплаканы, тогда не пожалею смазливой-то рожи твоей, уж заодно пропадать будет, так хоть дам себя знать.

- Я давно перестала плакать, вы знаете.

- То-то же, да будь с ним поразговорчивее.

- Да, я завтра буду с ним говорить.

- То-то, пора за ум взяться. Побойся бога да мать пожалей, страмница.

Прошло минут десять. {с четверть часа}

- Верочка, ты на меня не сердись. Я из любви к тебе бранюсь. Тебе же добра хочу. Ты не знаешь, каково дети милы матерям. Девять месяцев тебя в утробе носила. Верочка, отблагодари, будь послушна, сама увидишь, что я тебе добра желаю. {Далее начато: Он, видно -} Держи себя, как я тебя учу, {Далее было: - Маменька, вы ошибаетесь} - завтра же предложенье сделает.

- Маменька, вы ошибаетесь. Он вовсе не думает делать предложения. Маменька, что они говорили!

- Знаю, - коли не о свадьбе говорили, так известно о чем. Да не на таковских напал. Мы его в бараний рог согнем. В мешке в церковь приведем, за виски {за руки} вокруг налоя обведем, да еще рад будет. Ну, да нечего много с тобой говорить. И так лишнего наговорила - девушкам не следует этого знать. Это - матернино {Далее начато: да отц} дело. А девушка должна слушаться - она еще ничего не понимает. Так будешь с ним завтра говорить, как я тебе велю?

- Да, я буду с ним говорить.

- А вы, Павел Константиныч, что сидите, как пень? Скажите и вы от себя, что вы как отец приказываете ей слушаться матери, что мать не будет ее дурному учить.

- Марья Алексеевна, ты {вы} умная женщина, только дело-то опасное, - не слишком ли круто хочешь вести?

- Дурак, эко брякнул! При Вере-то! Не рада, что расшевелила, - правду пословица : не тронь дерма, не воняет. Эко бухнул. Ты не рассуждай, а ты мне скажи: дочь должна матери слушаться?

- Должна.

- Ну, так и приказывай как отец.

- Верочка, слушайся во всем матери. Мать твоя умная женщина, опытная женщина. Она тебя не будет дурному учить. Я тебе как отец приказываю.

Карета подъехала к крыльцу.

- Довольно, маменька. Я вам сказала, что буду говорить с ним, теперь позвольте мне прямо идти в мою комнату, раздеться и лечь. Я очень, очень устала.

- Ложись. Спи. Не потревожу. Спи. Это нужно к завтрему. Хорошенько выспись. {Далее было: - Ну, бог тебя благословит, моя милая дочка. [Через] Верочка едва успела раз - она взошла}

И действительно, все время, пока они всходили на свой четвертый этаж, Марья Алексеевна молчала. А чего ей это стоило? И опять, {Было: А чего ей стоило} когда Верочка пошла прямо в свою комнату, сказавши, что не хочет пить чаю, чего стоило Марье Алексеевне ласковым, мягким голосом сказать:

- Верочка, подойди ко мне. - Дочь подошла. - Хочу тебя благословить {Вместо: Хочу тебя благословить - было: Благослови тебя} на сон грядущий, Верочка. Нагни головку. - Дочь нагнулась. - Бог тебя благословит, спи спокойно, Верочка, {Далее было: и проснись завтра здоровою} бог благословит тебя, как я благословляю. - Она три раза перекрестила дочь и подала ей поцаловать свою руку.

- Нет, матушка, я не притворщица. Я уж давно сказала вам, что не буду цаловать вашей руки. А теперь отпустите меня. Я в самом деле чувствую себя дурно.

Ах, как было опять вспыхнули змеиные {Далее было: хотя и голубые} глаза Марьи Алексеевны. Но пересилила себя и кротко сказала:

- Ступай, отдохни.

Едва Верочка разделась и убрала платье, - впрочем, на это ушло много времени, потому что она задумывалась, - сняла браслет - и долго сидела {стояла} с ним в руке, вынула серьгу - и опять забылась, {Далее было: а. а ноги едва б. Верочка добрела в. полчаса, если не г. по крайней мере полчаса} - много времени прошло, пока она {Далее было: стала} вспомнила, что, ведь она страшно устала, что она ведь и не могла стоять перед зеркалом, а опустилась на стул в изнеможении, как только добрела до своей комнаты, - что надобно поскорее раздеться и лечь, - едва Верочка легла в постель, в комнату вошла Марья Алексеевна с подносом, на котором была большая отцовская чашка в две {в четыре} добрых чашки, - и много, много сливок было налито в чай не поскупилась на этот раз мать, - и лежала целая груда сухарей.